Это был очень длинный, но продуктивный день.

Мы начали с Совета по иностранным делам, после чего [у нас была] совместная встреча с министрами обороны – то, что мы называем [заседание] Jumbo.

Утром, на Совете по иностранным делам, мы вновь поговорили с Министром иностранных дел [Украины Дмитрием] Кулебой по видеосвязи. Он проинформировал [нас] о военной ситуации на местах – как идет война – и снова передал нам четкое послание: «Слушайте, нам нужны боеприпасы. Нам нужны боеприпасы, и нам они нужны срочно».

Ответ Совета был ясен: Украина может и дальше рассчитывать на Европейский Союз. 

И в этой связи я рад сообщить, что министры обороны и иностранных дел – вместе – согласовали предложение о срочном предоставлении артиллерийских боеприпасов из имеющихся запасов или за счет совместных закупок, обратившись к промышленности и увеличивая промышленные мощности. Это было предложение, которое я выдвинул вместе с членом Европейской Комиссии, отвечающим за внутренний рынок, Тьерри Бретоном. И я должен сказать вам, что это решение было принято очень быстро.

Все началось на последнем Европейском Совете с предложения, поступившего от Эстонии. Затем мы обсудили его на неформальном совете министров обороны в Швеции. И через две-три недели соглашение было достигнуто.

О чем мы договорились? О трех направлениях.

Первый трек: 1 млрд евро из Европейского фонда мира для возмещения расходов государствам-членам ЕС, которые немедленно поставляют боеприпасы. 155-мм боеприпасы и ракеты, если Украина их попросит. Это из национальных запасов или из ожидаемых заказов – запасов, находящихся в процессе производства, но уже заказанных.

Второй трек: еще 1 млрд евро для возмещения трат на совместные закупки – снова – 155-мм боеприпасов, а также ракет, если об этом попросит Украина, у европейской [оборонной] промышленности и Норвегии. Это будет сделано в рамках проекта под руководством Европейского оборонного агентства или на уровне государства, которое будет вести этот проект. Цель состоит в том, чтобы обеспечить поставки и сделать это быстро.

И третье направление – это увеличение мощностей европейской промышленности.

Но что касается второго направления, я хочу быть более конкретным. 17 государств-членов ЕС и Норвегия подписали сегодня Проектный документ Европейского оборонного агентства. Я знаю, что вскоре к ним присоединятся еще больше стран. В силу практических процедур не все смогли его подписать сегодня, но я думаю, что к проекту присоединятся более 20 стран-членов ЕС. Таким образом, проект продвигается успешно, и контракты с промышленностью должны быть заключены к концу мая.

Третье направление [нацелено] на повышение мощностей европейской оборонной промышленности, чтобы увеличить спрос и пополнить запасы наших армий; чтобы производить больше; и чтобы сократить время производства. И здесь [Европейская] Комиссия должна будет сыграть свою роль.

Потому что, к сожалению, мы находимся не в той ситуации, в которой мы находились последние 60 лет, когда [мы], европейцы, строили мир на основе экономической интеграции и общего процветания. Теперь, нравится это или нет – и, конечно, нам это не нравится – мы столкнулись с войной у наших границ, и мы должны поддерживать страну, которая находится в состоянии войны.

За последние 20 лет, после окончания холодной войны, [мы] европейцы, сокращали свой военный потенциал, это факт. Мы сократили наши военные расходы в два раза, и, согласно имеющимся у меня данным, мы сократили производство боеприпасов в четыре раза. А теперь, внезапно, нам нужно его увеличить, потому что обстановка резко изменилась.

Сегодня Совет подтвердил свое согласие с этим трехвекторным подходом. Я могу – и должен – подчеркнуть, насколько важно это решение. По своей амбициозности: мы будем работать в очень сжатые сроки, потому что цель – поставить 1 миллион боеприпасов за один год. По объему: мы сочетаем поставки из существующих запасов и совместные закупки новой продукции. По финансам: речь идет о возмещении затрат в размере 2 млрд евро. Помните, что компенсация затрат [покрывает] примерно 55-60% максимум от стоимости, поэтому на практике мы говорим о расходах, которые вдвое превышают эту цифру.

При этом мы используем дополнительно выделенную сумму из Европейского фонда мира, которая была согласована. И зная, что будут новые потребности не только у Украины, но и у других стран по всему миру, Совет также согласился рассмотреть вопрос о дальнейшем увеличении общих финансовых возможностей ЕФМ на 3,5 миллиарда евро. Я не говорю, что Совет договорился о его увеличении – Совет договорился о рассмотрении возможности дальнейшего увеличения, что является первым шагом для этого.

Я думаю, что это необыкновенная демонстрация единства и готовности Европейского Союза работать упорно и быстро. Четкое доказательство решимости Европейского Союза поддерживать право Украины на самооборону.

Нам предстоит работать над другими вопросами, над другими направлениями, но сегодня было важно принять быстрое решение.

Я хочу поблагодарить всю свою команду, которая упорно, очень упорно работала не только в течение выходных, а начиная с [неофициальной] встречи министров обороны в Швеции – из [Европейской] Комиссии, из [Европейской] службы внешних связей, из государств-членов ЕС [и] из Европейского оборонного агентства.

Это соглашение выведет Европейское оборонное агентство на орбиту. Им нужно будет добиваться конкретных результатов, предпринимать конкретные усилия. Речь идет не просто о возможностях, а о работе над чем-то, что имеет четкие сроки, что мобилизует много финансовых ресурсов, что требует тесного [сотрудничества] с промышленностью. Для Европейского оборонного агентства будет важно достичь определенной степени зрелости в выполнении задач, поставленных европейскими договорами перед этим институтом, этим органом, который я имею честь возглавлять. В качестве председателя, а не директора, там есть управляющий директор или исполнительный директор, но все государства ЕС являются частью совета агентства. 

Это если говорить о военных усилиях. Но мы хотим также поговорить о мирных усилиях. Мы поддерживаем формулу мира Президента [Украины Владимира] Зеленского. И мы будем и дальше вести информационную работу вместе с Украиной и нашими партнерами, чтобы продолжить думать о том, что война когда-нибудь закончится, и тогда нам нужно будет строить мир. И формула мира Президента Зеленского продолжает пользоваться нашей поддержкой для достижения справедливого мира, а не просто какого-то мира.

О привлечении виновных к ответственности: я напомнил о важном решении Международного уголовного суда (МУС) выдать ордер на арест Президента Путина в связи с предполагаемыми преступлениями по депортации украинских детей в Россию. И, как мы неоднократно говорили, привлечение российских лидеров к ответственности за зверства, которые они совершают в Украине, – это наш коллективный приоритет. 

Мы продолжим работать над установлением лиц, причастных к депортации детей, чтобы принять дальнейшие ограничительные меры. Некоторые говорят, что Международный уголовный суд – это учреждение, которое не в состоянии заставить исполнять свои ордера, а поскольку Россия не подписала этот международный договор о создании Международного уголовного суда, то они не должны заботиться об этом. Вообще они должны беспокоиться, потому что с этим ордером на арест Президент Путин, если он отправится в любое из почти 130 государств, подписавших договор, должен быть немедленно арестован. Таким образом, это ставит президента Путина в совершенно иное положение по отношению к международному сообществу.

Затем в выходные мы увидели, что была продлена Черноморская зерновая инициатива. В ее рамках было перевезено 24 миллиона тонн зерна. Россия усугубляет мировой продовольственный кризис, блокируя украинское зерно. Я надеюсь, что они будут соблюдать условия соглашения. И позвольте мне напомнить, что мы также внесли существенный вклад благодаря «коридорам солидарности», которые стали альтернативным способом экспорта украинского продовольствия.

Вторым пунктом повестки дня была тревожная ситуация в Тунисе. Тунис – наш сосед, наш близкий партнер, и то, что там происходит, непосредственно влияет на нас. Не только потому, что это увеличивает миграционные потоки, [но и] потому, что это ведет к еще большей нестабильности и снижает уровень безопасности в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, в Средиземноморье.

Поэтому для нас крайне важно избежать экономического и социального коллапса и поддержать [тунисский] народ. Мы не можем закрывать глаза на то, что там происходит. 

Верховенство закона, соблюдение прав человека и ключевые, важные структурные реформы, с одной стороны, и, с другой стороны, доработка программы, уже согласованной с Международным валютным фондом (МВФ), которая должна быть подписана президентом Туниса [Каисом Саидом], – все это необходимо. 

Мы будем и дальше внимательно следить за ситуацией, и я попрошу двух членов Совета по иностранным делам немедленно отправиться в Тунис, чтобы оценить ситуацию и вернуться с докладом, который будет определять наши дальнейшие шаги. Все должно быть сделано быстро, потому что ситуация в Тунисе очень, очень опасна. Если Тунис потерпит экономический или социальный крах, то мы окажемся в ситуации, когда в Европу хлынут новые потоки мигрантов. Мы должны избежать этой ситуации.

Мы внесли новые лица в санкционный список в рамках режима санкций против Ирана в связи с нарушениями прав человека. Это идет в дополнение к предыдущим пакетам санкций, принятым в октябре. Мы продолжаем внимательно следить за сообщениями об отравлении школьниц в этой стране и о развитии ядерной деятельности. 

Наконец, о Косове и Сербии. Я проинформировал министров о соглашении, достигнутом в Охриде между Косовом и Сербией. Это важная веха в процессе нормализации отношений между ними, и, безусловно, она создает новый статус-кво в диалоге. Мы больше не будем – я надеюсь – пребывать в кризисном состоянии, а [сосредоточимся] на выполнении Соглашения, которое было принято 27 февраля.

Эти соглашения [Соглашение и Приложение] вступили в силу с опубликованным мною Заявлением. По юридическим причинам это не было подписанием, но обе стороны согласились, что мое заявление станет подтверждением готовности с их стороны полностью выполнять обязательства, вытекающие из данного Соглашения и Приложения по его реализации. 

Позвольте мне подчеркнуть одну вещь: согласованные положения будут неотъемлемой составляющей их пути в Европейский Союз – [для] Сербии в рамках главы 35 Рамочной программы переговоров и [для] Косова в рамках Специальной группы [комитета] по нормализации. Это будет конкретной и четкой частью их обязательств на их европейском пути. Мы будем внимательно следить за выполнением этих соглашений.

Государства ЕС выразили свою поддержку, и я инициирую процесс в этом направлении.

И последнее, но не менее важное: сегодня исполнился год с момента утверждения «Стратегического компаса». Обстоятельства сложились так, что эта годовщина совпала с важным решением по боеприпасам и финансированию нашей военной поддержки Украине, поэтому я боюсь, что это затмит важность того, что мы сделали в рамках «Стратегического компаса» за последний год.

Я думаю, мы можем гордиться прогрессом, достигнутым по четырем основным направлениям «Компаса», и мы определили новые области для дальнейшего продвижения. Подробности вы можете прочесть в Отчете. Там вы найдете информацию о том, что мы делали по основным направлениям «Стратегического компаса». И, конечно, европейская оборонная сфера за последний год прошла большой путь, следуя предложениям «Стратегического компаса».

Я также хочу поблагодарить все свои команды и команды стран ЕС, которые сделали это возможным.

И, как вы знаете, сегодня мы начинаем Форум Шумана по обороне [и безопасности]. Мы соберем здесь, в Брюсселе, наших самых важных партнеров в области безопасности и обороны. Это часть нашей работы по формированию более широкой сети контактов с игроками и партнерами по всему миру. 

У нас налажены партнерские отношения практически по всем вопросам, по климату, по цифровым технологиям. Мы должны строить партнерские отношения в сфере обороны. Не в военной сфере, мы не собираемся создавать второй военный альянс, но есть много аспектов безопасности и обороны, которые мы в состоянии построить. Поэтому я считаю, что европейский оборонный потенциал растет [и] развивается, и это важная часть моей работы в качестве Верховного Представителя ЕС по внешней политике, безопасности и обороне.

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Я хотел бы спросить Вас о встрече, которая проходит сегодня в Москве между Председателем КНР и Президентом России Владимиром Путиным. По Вашему мнению, какой жест должен сделать Китай, чтобы продемонстрировать нейтральную роль, на которую он претендует? И сохраняете ли Вы уверенность в том, что Китай не оказывает прямой или косвенной военной помощи России? Доверяете ли Вы плану Китая по установлению мира? 

Как жаль, что меня постоянно спрашивают о том, чем мы не занимались и о чем у меня нет достаточной информации, чтобы дать вам надлежащий ответ. Потому что я весь день работал над тем, что я вам сейчас рассказал, и я не уверен, что хорошо знаю, что именно решили такие важные лица, как президенты Путин и Си. 

Я могу сказать вам только одно. У меня нет никаких доказательств того, что Китай поставлял России оружие, и у меня нет доказательств того, что он планирует это делать. Я не могу гадать, что произойдет послезавтра, но сегодня ни я, ни кто-либо другой не передал мне никаких доказательств того, что Китай… – если бы Китай поставлял оружие Украине, мы бы об этом знали, видя, какое оружие используется. Так что у меня нет доказательств того, что это произошло, и у меня нет доказательств того, что они готовятся это сделать. Но это не значит, конечно, что мы не должны проявлять бдительность.

Так называемый «мирный план», представленный Китаем на ГА ООН (Генеральной Ассамблее ООН), его пункты, честно говоря, требуют очень больших интеллектуальных усилий, чтобы считать его мирным планом. Это скорее компиляция позиций Китая по данному вопросу, которые хорошо известны. Но я не могу углубляться в то, о чем они говорили, потому что я этого не знаю.

Вы говорили о проекте закупки оружия, заявив, что было нарушено табу. Не могли бы вы объяснить, как было нарушено табу? Считаете ли вы, что этого будет достаточно, чтобы поддержать Украину в ее борьбе? И как вы оцениваете увеличение потолка для Европейского фонда мира? Поскольку мы говорим о дополнительных 3,5 миллиардах [евро], сейчас фактически получается почти миллиард [евро] в квартал. Означает ли это, что в какой-то момент нам придется снова обратиться к этому инструменту для увеличения объема средств?

Не думаю, что сегодня я говорил о том, что табу было нарушено. Да, [я говорил это] раньше, но сегодня мы не нарушили никаких табу. Мы не каждый день нарушаем табу, мы делаем это только время от времени. Мы нарушили табу, заключавшееся в том, что мы не можем поставлять оружие стране, находящейся в состоянии войны. Мы сделали это год назад. И сейчас мы продолжаем – нарушая то же самое табу – поставлять оружие. Но гораздо более организованно, массово и концентрированно. Мы даем срочный ответ на срочный запрос. 

[Украине] нужны боеприпасы, а у нас их мало. Мы должны их производить. Мы должны поделиться тем, что у нас есть. Государства ЕС поделятся частью этих запасов, и они сделают это, будучи уверенными, что увеличение мощностей европейской промышленности позволит им пополнить их запасы, которые, к счастью для них, они не будут использовать, но которые, с другой стороны, срочно нужны Украине.

Второй вопрос: «Рассчитываю ли я на новые ресурсы для Европейского фонда мира?» Я очень надеюсь на это. Министры решили, что они будут обсуждать этот вопрос, и есть эти дополнительные средства – 3,5 [миллиарда евро]. Я не могу сказать, что есть соглашение, его пока еще нет, но очевидно, что с этими 2 млрд [евро] на боеприпасы для Украины имеющиеся финансовые ресурсы закончатся. Поэтому если мы хотим сделать больше, нам понадобится больше средств. Я думаю, что этот вопрос будет обсуждаться на следующей встрече Европейского Совета.

Вы поручили Бельгии и Португалии отправиться в Тунис в ближайшее время. Я хотел бы узнать, какое европейское послание эти страны должны передать Тунису? Согласовали ли уже сегодня 27 стран [государств-членов ЕС] европейское послание, которое должно быть направлено, и, в частности, инструменты, которые Европейский Союз может использовать для обеспечения стабильности в стране?

Стабильность в стране имеет два измерения. Есть политическая стабильность и экономическая стабильность. 

Политическая стабильность зависит от развития демократических институтов на инклюзивной основе. Президент Туниса разработал новую политическую систему для страны, которая получила неоднозначную поддержку с точки зрения числа тунисцев, пришедших голосовать – 11% на последних парламентских выборах, менее 30% на голосовании за новую конституцию. Нам необходимо инклюзивное развитие.

В экономическом отношении нужны ресурсы, которые могут поступить только от Международного валютного фонда (МВФ). Мы не можем помочь стране, которая не в состоянии предварительно подписать соглашение с МВФ. Тунисское правительство достигло соглашения с Международным валютным фондом. Правительство обсудило и договорилось с Международным валютным фондом. Теперь президент должен подписать и реализовать это соглашение. В противном случае я не вижу, как мы сможем избежать очень серьезной ситуации для тунисской экономики.

Что касается Диалога, то в то время как Европейский Союз ожидает от сторон полного выполнения положений Соглашения, всего через несколько часов после вашего заявления Президент Сербии настаивал на том, что он не обязан выполнять те положения, которые подрывают национальные интересы Сербии. Так обязана ли Сербия выполнять все в полном объеме, включая статью 4, в которой четко подчеркивается, что Сербия не будет возражать против членства Косова в международных организациях?

Это [соглашение] должно быть выполнено в соответствии с определенным графиком. И этот календарь требует, чтобы каждая сторона выполнила свою часть работы. Нельзя начинать строительство дома с крыши. Нужно начать с самых неотложных вещей. А есть несколько очень, очень срочных дел. В Приложении четко сказано, что Косово берет на себя обязательства по немедленному развитию ассоциации сербских муниципалитетов в северном Косове. Мы будем внимательно следить за тем, как обе стороны выполняют эти обязательства, которые являются неотъемлемой частью их пути в Европу.

У меня есть вопрос, который вы сегодня не обсуждали в повестке дня, но он имеет большое значение для вашей внешней политики – это палестино-израильский конфликт. Я хотел бы узнать вашу реакцию на слова Министра финансов Израиля [Бецалеля] Смотрича, который вчера во время выступления в Париже сказал – я цитирую его: «Не существует такого понятия, как палестинская нация, не существует палестинской истории, не существует палестинского языка». Я хотел бы попросить вас прокомментировать это. 

Комментарии министра Смотрича снова идут в противоположном направлении, и, конечно, их нельзя терпеть. Я призываю израильское правительство отказаться от этих комментариев и начать совместную работу со всеми сторонами, чтобы снизить напряженность. Мне не в первый раз приходится выражать нашу озабоченность в связи со всплеском насилия на местах, и мы – Европейский Союз – постоянно выступаем за меры деэскалации, а не нагнетания обстановки. Последние встречи в Акабе и Шарм-эль-Шейхе идут в верном направлении, но я должен выразить сожаление по поводу этого неприемлемого комментария министра Смотрича. Говорить такие вещи в ситуации, которая и так очень напряженная, – это неправильно, это неуважительно, это опасно, это контрпродуктивно.

Мы сохраним нашу давнюю приверженность решению «Два государства для двух народов» с независимым и суверенным государством Палестина, живущим бок о бок с Израилем в мире и безопасности. Мне жаль, если некоторым не нравится слушать подобные вещи, но такова позиция Европейского Союза. Это не личная позиция Верховного Представителя ЕС. Это позиция Европейского Союза. Может быть, некоторые не говорят об этом так четко и громко, но это так, и я повторяю: говорить подобные вещи в такой ситуации – это неправильно, это неуважительно, это опасно, это контрпродуктивно. Можете ли вы представить, чтобы палестинский лидер сказал «Государства Израиль не существует»? Какая была бы реакция?